— Носи маску в следующий раз.
— Я же не грабитель, — запротестовал Макс, взяв со стола леденец.
— Не интересно, что с ними?
— Нет, — искренне признался Макс. — Я устал, Генри, не хотелось бы пройти сотню битв и проиграть самому себе.
— Сколько ты уже в строю?
— А я ведь дольше тебя, — не встретив никакой реакции, Генри продолжил. — Поговорю с начальством, может, удастся решить вопрос с кадрами, — Генри сел за компьютер, надел очки, чтобы лучше видеть.
— Еще не готов, — хмыкнул Генри.
— Интересно, кого они пришлют в таком случае…
— А мне — нет, — поправив очки, начальник достал из кармана ручку и протянул ее Максу. — Каждый раз находить подход к новой зануде — так себе занятие, пиши прошение.
Макс не помнил, сколько раз он уже писал это прошение, но знал, что достаточно, поскольку его хватало ненадолго, но он хотя бы быстро осваивался и обучался.
Завершив рабочий день, он, как и прежде смотрел сериал, смеялся и выпивал уже по нескольку банок пива в день. Так длилось еще неделю, прежде чем Кларенс позвал его с собой в кабинет начальника. Там его уже ждал сменщик, которого он вроде бы знал, но не мог его вспомнить.
— Знакомьтесь, Эмиль Лабель, прямиком из Марселя.
— Рад знакомству, Макс Браун, — Макс пожал руку коллеге, что, мило улыбнувшись, сел обратно.
— Мне сказали, я тут ненадолго.
— Все верно Эмиль, это временно. Макс введет тебя в курс дела, покажет тут все, а после отправится на заслуженный отдых.
— А, молодая кровь, неужели все так плохо? — пробежав глазами по Кларенсу, Эмиль перевел взгляд на Генри.
— Молодая кровь тоже все покажет и расскажет со своей стороны, — Генри подозвал Кларенса ближе. — И займется молодая кровь этим прямо сейчас.
Утро началось с того, что Эмиль уже ждал Макса на своей спортивной машине прямо у подъезда. Макса это немного расстроило, поскольку парковаться тут было нельзя, а соседи возмущались, но боялись что-либо сказать против. Он не хотел привлекать к себе внимания, но, так и быть, мог потерпеть.
— Мы с тобой виделись раньше? — Эмиль выглядел свежо и стильно, его парфюм можно было учуять еще на улице.
— Сразу в офис? — слегка приспустил очки водитель, но, не встретив реакции от Макса, нажал педаль газа.
Макс чувствовал приятный комфорт, который сверлил его душу ощущением того, что он предает славное дело ордена, поддавшись искушению роскоши. То же самое было, когда он впервые сел за руль транспортного средства на двигателе внутреннего сгорания.
— Город довольно тихий, даже бездомных мало.
— Очень хорошее месторасположение и климатические условия, благоприятная экономическая обстановка.
— А я нисколько не сомневаюсь. Прогулялся вчера по вашим ночным заведениям. Довольно комфортно. В Марселе, конечно, на уровень выше, однако тут тоже много приятных людей… Противоположного пола, — Эмиль усмехнулся от того, что Макс покраснел, осуждая его открытость.
Они медленно плыли в отображениях витрин магазинов, заведений и офисов. Когда машина встала на светофоре, Эмиль внимательно взглянул на невзрачную вывеску небольшого магазина нетрадиционной медицины.
— Торговец трав и зелий, единственный в городе. Мы ее не трогаем, она под нашей защитой, дает нам информацию обо всем, что видит, — Макс посмотрел на Эмиля, проверяя, слушает ли он его.
— Торговка, — усмехнулся Эмиль, поправив на лице солнцезащитные очки. — Нетрадиционная медицина процветает при таком научном прогрессе, удивительно.
— Кларенс объяснил расклад сил? — проигнорировав усмешку, Макс сделал музыку потише.
— Разумеется, — кивнув, он достал свой телефон и передал его в руки Максу. На нем были фотографии развлекающихся коллег в одном из ночных клубов. — А что за проблемы у тебя с наркоторговцами?
— Нет никаких проблем, для них я мертв.
— Да, слышал, что ты даже не сопротивлялся. Сколько ты уже не спишь?
— Почти тридцать лет, — Макс с опаской провел рукой по приятной кожаной обивке на кресле. — А ты?
— Неплохо, и как себя чувствуешь?
— В конце прошлого века было намного лучше. Мне казалось, дальше будет только легче, но я вижу, что, кажется, мир начинает двигаться куда-то не туда, — затянувшись, он медленно нажал на педаль тормоза у очередного светофора. — Не боишься, что когда проснешься снова, в мире будет очередной бардак и хаос?
— Стараюсь об этом не думать, — Макс пытался, но не смог вспомнить прошлые пробуждения.
— Многие братья хотят спать дольше, а бодрствовать все меньше, — покачав головой, он проводил взглядом красивую девушку, что прошла перед машиной. — Тяжело принимать все как есть, когда тебя воспитывали на постулатах прошлого.
— Не богохульствуй, — сердито бросил Макс. — Не надо этого делать при мне.
— Как скажешь, брат, — Эмиль с осторожностью положил сигарету и нажал на газ.
— Гедонизм — одно из главных проклятий, не забывай об этом.
— Никто не забывал, — сделав согласный жест, Эмиль отвернулся.
Детектив Валери Кларк не любила шумные помещения департамента полиции города Едэртон, в котором она работала сразу после окончания университета. Многочисленные документы, что являлись необходимым элементом порядка, а именно бюрократии, приходилось заполнять под многочисленные голоса коллег, что с самого утра и до позднего вечера отрабатывали свои зарплаты.
— Поехали, свидетели пришли в себя.
Напарник Валери довольно бодро вернулся с туалета, застегивая ширинку прямо перед ее столом, что в целом для нее уже было привычным делом.
— Мать твою, Томпсон! — вспылила детектив выключив компьютер и буквально соскочив со стола.
Сделав вид что ничего не было, Томпсон двинулся за ней к выходу. На парковке их ждал новенький седан эконом класса, ее холодильник стоил дороже этой коробки на колесах. За рулем всегда сидел Томпсон. Он, как мужчина, любил водить автомобиль, к тому же он разгружал мысли Валери от надобности следить еще и за дорогой.
Через полтора часа они заехали на территорию больницы, по сути крупной территории с разными корпусами под разные отделения, центральной больницы города. У входа в закрытое отделение токсикологического корпуса их встретили полицейские, которые, занеся в журнал посещений детективов, проводили их до общей палаты. Внутри лежало несколько человек, к каждому было подключено множество проводов и наклеено много пластырей. Вокруг непрерывно крутился медперсонал.
— Когда мы можем поговорить с ними? — Валери буквально перехватила выходившего оттуда доктора за рукав.
— Да хоть прямо сейчас, — поправив очки, он отвел взгляд от значка. — Только оденьтесь, — указав пальцем на вешалку, он осторожно пошел дальше.
Детективы сняли верхнюю одежду, накинули халаты и бахилы, затем зашли внутрь палаты. Девушки, что там были, растерянно бегали глазами по палате и людям, которые настраивали оборудование и объясняли им, чтобы они не пытались срывать с себя системы для внутривенной инфузии.
— Итак, молодые люди, — Валери поставила руки на пояс. — Кто-нибудь хочет рассказать мне, как вы докатились до жизни такой?
— Офицер, — одна из медсестер осторожно улыбнулась. — Они не понимают по-нашему, они с других стран.
— О, замечательно, — улыбнулся Томпсон. — Будем ждать переводчика?
— На каком языке они говорят? — Валери с интересом разглядывала девушек, они все были девственно красивы.
— Мы не знаем, — уже более расслабленно улыбнулась медсестра.
— Что же, — кивнула Валери, сжав губы от досады. — С ними поступал мужчина, он пришел в себя?
— Ох, тот молодой человек… Нет, он все еще без сознания. Доктор говорит, что он не скоро еще придет в себя.
— Ладно, Томпсон, заставь каждую произнести что-нибудь на родном языке и запиши это на телефон. Поедем в университет, думаю, там разберутся.
— Зачем? — Томпсон включил приложение для автоматического перевода. — Сейчас оно само определит, на каком языке они говорят.
Томпсон подходил к каждой койке и жестами пытался воззвать к родной речи у девушек. Валери в это время подошла к окну, глядя на парковку. Пожилой человек с гладко выбритой головой вел на поводке собаку, которая вдруг решила пометить колесо припаркованной машины. Встав в позу, он отчитал пса и, достав из кармана свернутый платок, нагнулся, чтобы тщательно вытереть колесо, после чего отошел в сторону и выкинул грязный платок в мусорку. Затем он пошел дальше и скрылся за углом. В этот момент в припаркованной рядом машине, на телефоне, что был закреплен к приборной панели, загорелся значок геометки. Двигатель завелся, и таинственный мужчина начал крутить руль, чтобы выехать из парковочного кармана с целью покинуть территорию больницы.
— Ты слышишь, Валери? — Томпсон совал ей свой телефон. — Я нашел язык. Валери?
— Представляешь, — Валери повернулась, и посмотрела на Томпсона. — Только что какой-то мужчина вытер с нашего колеса собачью мочу.
— Не знаю, но это была его собака, она его описала.
— Я бы так же поступил на его месте, — с готовностью произнес Томпсон, видя, что данный поступок впечатлил напарницу.
— Ты после себя даже прибрать не можешь. На столе что ни вечер, то мусорка.
Телефон в кармане завибрировал, Валери без всякого интереса сняла с экрана блокировку и тут же улыбнулась. «Есть запись с видеорегистратора одной из припаркованных у здания машин, тебе стоит взглянуть на нее», — сообщение от сержанта явно подняло интерес к делу.
Внедорожник представительского класса въехал на территорию особняка, чьи автоматические ворота тут же стали закрываться. Ландшафтный дизайн, статуи из кустарников, фонтанчики, каменные тропинки — за этим местом явно следили отменно. Проехав еще пару сотен метров, внедорожник наконец-то встал напротив высоких мраморных ступеней, ведущих внутрь трехэтажного особняка из белого камня. С переднего пассажирского сиденья вышел почти человек. Его зализанные назад светлые волосы, гладко выбритые щеки, подведенные черные брови подчеркивал узкий, похожий на викторианские шторы, костюм, который буквально обтягивал и без того худые ноги и торс.
Внимательно осмотревшись, он сделал короткий шаг, чтобы открыть заднюю пассажирскую дверь, из которой показалась утонченная щиколотка в коллекционной обуви от Итальянского дома моды. Зрелая женщина, что вышла из машины, была одета в обтягивающее платье из черного шелка, расшитого золотыми нитями и камнями. А собранные в пучок темные, смоляные волосы удерживала на затылке золотая заколка с бриллиантом на конце. Слегка приспустив свои черные очки, женщина обвела фасад здания своими яркими изумрудными глазами.
Закончив осмотр, она медленно, с чувством, от бедра поднялась по ступенькам и, подойдя к двери, подождала, когда лакей распахнет ее. Сопровождающий ее блондин ухмыльнулся, пройдя мимо смертного слуги, который, что было сил сдерживал себя, чтобы не поддаться страху.
— Госпожа Йелениа, Господин ожидает вас, — стоящий перед ней другой смертный не показывал никакого страха, лишь вежливо указал рукой на лестницу, ведущую на второй этаж.
Женщина сладко улыбнулась, не спуская глаз с черноволосого мужчины, которого она бы с радостью изнасиловала и поработила, но надо соблюдать приличия, она не у себя дома.
Наверху звон ее шпилек о безумно дорогой мрамор раздавался по особняку как молот о кость. Кабинет, к которому они пришли, располагался с северной стороны, за массивными дверьми из декоративного дерева и железа, которое она почувствовала неприятным давящим ощущением. Смертный слуга с видимым усилием открыл перед ней двери. Мрачный пустой кабинет с голыми стенами без обоев представлял из себя абсолютный антипод роскоши снаружи.
Пройдя внутрь кабинета, женщина села за обычный деревянный стул без обивки, расположившись на дальнем конце резного деревянного стола, за которым сидел хмурый седовласый мужчина. Смертный слуга встал перед молодым парнем, что нагло ухмыльнулся ему в лицо, но тот не обратил внимание, молча закрыв за женщиной двери.
— Нумерий, — хищная улыбка женщины не покидала ее лица с тех пор, как она увидела поседевшего старого знакомого.
— Йелениа, — произнесли впалые щетинистые щеки.
Мужчина был одет в простой серый костюм из овечьей шерсти явно из прошлой эпохи. Слегка длинные желтоватые ногти были похожи скорей на когти хищной птицы, чем на неухоженные пальцы. А короткие седые волосы казались сальными, давно не мытыми. Тусклый взгляд мужчины словно загорелся, когда он поднял веки. Вроде бы старческий, потухший вид внезапно обрел мощную силу в одном лишь сосредоточенном сером взгляде.
— Ты догадываешься, почему я прибыла сюда?
— Я не испытываю к этому интереса, — искренний голос Нумерия был низок и отчетлив на фоне помутневшего дерева вокруг.
— Но все же я проявила уважение к твоему клану, прибыв к тебе, чтобы сообщить о своих намерениях на твоих землях.
— Говори, — безэмоциональный, но властный голос эхом отразился от стен.
— Божьи псы убили твоего слугу, а через день схватили мою ученицу. Я приехала сюда лично, чтобы донести до их лживого бога свою месть его рабам, — женщина повела взглядом, наблюдая, как Нумерий безразлично преподнес к губам виски, судя по запаху. — Было бы неплохо, если бы такой древний клан, как твой, оказал мне помощь и поддержку, учитывая наши общие потери. Враг моего врага…
— Антоний сам навлек на себя внимание рыцаря, он проиграл в честном бою на заранее оговоренных условиях, он мог легко убить его, — Нумерий сделал долгожданный глоток. — Мы его уже захоронили в фамильном склепе.
— Не думала, что такой древний клан идет на столь непочтительные в нашем обществе договорённости с храмовниками, — едкое замечание ядом слетело с уст женщины, что чувствовала слабость тела перед собой, но дух оставался сильным, она знала, что происходило.
— Вашем обществе, — поправил женщину старик на стуле. — Они люди чести, с ними можно договориться и жить в мире.
— Клан Фиори договаривается со своими врагами… Многие в совете воспримут это как предательство наших видов, — в ее словах прозвучала насмешка. — Жить в мире… Я вижу, во что он превратил тебя, некогда могущественного вождя…
— До появления Храмовников мы часто воевали друг с другом, не так ли, ведьма? — перебив женщину, старик слегка повернул в ее сторону голову. — Тебе ли не помнить эти времена тьмы и чумных бед? Вы убивали целые города, чтобы их зараженная вашим колдовством кровь не досталась нам, вашим старым врагам. Помнишь эти времена? Вы хотели извести нас голодом, — Нумерий сохранял свое спокойствие, а его сердцебиение нисколько не учащалось, хотя был странным уже тот факт, что его сердце вообще билось. — Вы хотели нас истребить, а остальных поработить, пока не появился новый общий враг, с которым нам в конце концов удалось заключить мир.
— Не мир, капитуляция, — ведьма разразилась ехидной усмешкой.
— Не тебе судить, ведьма, с кем нам иметь дело, а кого презирать.
— Полегче, старый друг, — резко сменившая настрой ведьма подняла изящную руку, чтобы снять очки. — В нашем регионе власть шабаша абсолютная, почему бы и вам не взять то, что положено по праву?
— Власть — понятие относительное.
— Я предлагаю тебе, Нумерий, истребить каждого храмовника на твоей земле и править ею самостоятельно. Естественно, в составе и под покровительством нашего совета, чтобы псы не смогли тебе отомстить потом.
— Столько лет не предлагали, а теперь, вдруг, решили предложить, — Нумерий впервые нахмурился. — С вами, ведьмы, невозможно договориться, поэтому я и мои сородичи выбрали людской род вопреки нашей природе. Где вы были, когда мы сходились с ними в битвах, охотились друг на друга и стали проигрывать? Они истребляли нас словно волков. Где вы были, когда мы прятались как крысы и нуждались в помощи могущественного совета? — Нумерий встал со стула, его внезапно грозная фигура нависла над столом. — Вы глумились над нами, наблюдая за происходящим из-за океана, страдали гедонизмом и упивались своей безнаказанностью и властью на другом континенте в ожидании, когда одна сторона падет, а другая ослабнет, чтобы добить оставшихся и взять власть в свои руки.
— Неправда! — ведьма вскочила со стола. — Мы помогли вам во Франции!
— Сядь на место, дрянь! — вскрикнувший Нумерий словно слегка воспарил, свет в комнате потемнел, краски сгустились, а его лицо налилось тьмой, среди которой можно было разглядеть два красных огонька на месте глаз и белоснежные клыки. — Не оглядывайся на своего арлекина, он умрет раньше, чем сможет открыть эти двери. Ты пришла ко мне в дом, чтобы я нарушил данную мной клятву. Ради чего?! — снова резко повысил голос древний вампир.
— Ради дочери! — испуганно вскрикнула женщина, вжавшись в стул. — Ради дочери, — повторила ведьма.
— Дочери… — Нумерий, казалось, опешил. — Если она уже у них, значит, ты ее очень плохо воспитала и обучила.
— Помоги мне вернуть ее, Нумерий! Прошу!
— Не могу, она прибыла сюда без разрешения Темного Собора, как нелегальный мигрант, она натворила здесь дел… — он задумался. — За все нужно платить.
— Вспомни свою дочь, Нумерий, — глаза ведьмы увлажнились. — Вспомни ее, представь что если бы ты мог ее тогда спасти от того человека в рясе, разве ты бы не сделал это?..
— Вы, ведьмы, те же люди, склонные к алчности и гедонизму, предатели рода людского, но тем не менее, я не поверю в такие сантименты от женщины, убивающей людей ради развлечений и экспериментов, — Нумерий опустился обратно на стул, его лицо приобрело человеческий вид, а заостренные уши и подбородок словно и не были такими ранее. — Кланы Вампиров Старого Света не окажут ведьмам содействия, можете и не пытаться убеждать нас в этом. Вы потеряли поддержку этих земель, когда окончательно ушли в Новый Свет, — Нумерий выдержал паузу, немного подумав. — Глава Темного Собора уже распорядился не оказывать вам помощи против Храмовников.
— Но он так же не приказывал мешать нам в нашей мести, — огрызнулась ведьма, поерзав на стуле.
— Желаю успехов, — сделав еще глоток, вампир слегка запрокинул голову. — Времена изменились, Йелениа. Те, кто остался тут, не будут вам помогать, а те, что помогут, не будут иметь нашей защиты.
— Я думаю, ты недооцениваешь накопившуюся в темных сущностях этого света жажду реванша.
«Ты слишком стар, чтобы понять это, твое время почти истекло, как и время вашего треклятого темного собора», — пронеслось в голове у ведьмы.
— В этом ты права, девочка, всему свое время, — Нумерий впервые за долгое время улыбнулся, смакуя вид вновь испугавшейся женщины. — А теперь ступай, ведьма, ты отнимаешь мое время.
Йелениа медленно встала. Она оглянулась в последний раз, но отвлеклась, массивные двери сами отворились перед ней, без чьей-либо видимой помощи.
— Хорошего вечера, — сделав медленно книксен, ведьма пошла к выходу.
— Помни, Йелениа, ты на моей земле, и, если твоя месть выйдет за рамки приемлемого, я впервые за долгое время попробую кровь, пусть и такую гнилую, как твою.
Фыркнув, она вышла из кабинета. В коридоре никого не было. Оглядевшись, ведьма пошла к лестнице, за ее спиной закрылась дверь. Спустившись к выходу, ее встретил смертный слуга.
— Подарок от Господина, — он протянул ей деревянный футляр, что пах дубом.
— Благодарю, — кокетливо улыбнулась ведьма лакею.
Взяв в руки коробку, она вышла на улицу. У машины ее ожидал телохранитель, немного помятый и взъерошенный. Не обратив на него внимания, она быстро села в машину. Машина тронулась.
— Что там внутри? — белобрысый арлекин уставился на коробку.
— Вино, очевидно, — фыркнула ведьма. — Эти ходячие мумии настолько предсказуемы.
— Точно, — ухмыльнулся арлекин, обнажив потерянный зуб.
— Лучше и быть не может, — слегка оголившиеся клыки были немного желтоваты у основания, что было нетипично для столь стильного и яркого образа.
— К моей родственнице, — отдав приказ водителю, ведьма слилась в поцелуе со своим телохранителем, ковыряя острым кончиком своего языка его лунку отсутствующего зуба.
Машина дернулась, тут же ускорившись, оставляя на асфальте некрасивые следы протекторов. Огромная коробка внутри багажника слегка пошевелилась, а ее содержимое едва слышно зарычало.
Главный лакей Нумерия бесчувственно смотрел на экраны мониторов, где было отчетливо видно удаляющуюся машину. Человек, определенно человек, сидевший за мониторами, вводил номер машины в базу данных полиции и налоговой, чтобы собрать больше информации о гостях. Через несколько минут, когда машина покинула охраняемую территорию, из принтера появился лист бумаги, который лакей, тщательно сложив в два раза, передал за спину.
— Господин просил передать, что от нее пахло… Больницей. Может быть, это важно, так ему подсказывает интуиция.
— Учту этот момент, — прозвучал хриплый голос.
Когтистая рука что вылезла из тени, забрала сложенную бумагу и исчезла обратно. Нумерий продолжал смотреть на монитор, где крупным планом демонстрировались детали украшений и одежды гостей. Камеры, казалось, засняли их со всех ракурсов в отличном качестве и теперь можно было разглядеть даже светлый волосок на подоле платья ведьмы. На другом мониторе повторялась запись появления сущности за спиной у дернувшегося на это действие арлекина. Окруженная густым дымом, она схватила его за волосы и руку. В этот момент к нему словно телепортировалась другая сущность, схватив когтистой рукой шею и другую руку. Совершенно обычный человек в лице лакея медленно повернулся к схваченному арлекину. После короткой, выжидающей паузы, когда образовавшаяся черная дымка исчезла, а сущности обрели выраженный человеческий облик людей в строгих костюмах, лакей отдал молчаливый приказ слабым кивком. Стоящий перед арлекином вампир, хищно оскалившись, ударил того головой в зубы, затем коленом в живот. Арлекин согнулся, а его зуб выпал на пол, отскочив к ногам лакея, который, вытащив платок, аккуратно взял его в руки и, скомкав в нем, убрал в карман, чтобы выбросить потом как мусор. Вампиры, что окружили сородича, повалили его на пол и принялись бить того ногами по корпусу, пока арлекин не перестал закрываться от их ударов руками. Они презирали этих бродяг, что не имели собственных кланов и домов, а потому как шуты прислуживали жалким высокомерным ведьмам, позоря достопочтенный вампирский род.
Закончив экзекуцию, вампиры подхватили арлекина под руки и стремительно вынесли того на улицу, швырнув к машине, водитель которой даже не пошевелился, продолжая смотреть вперед. Зайдя внутрь, вампиры словно бы испарились, напоследок взглянув в объектив камеры наблюдения, сверкнув ярко светящимися глазами напоследок.
Лакей, задумчиво приложив палец к подбородку, пересмотрел эту запись снова и снова, пока наконец не достал из кармана скомканный платок с зубом арлекина внутри и многозначительно нахмурился. На зубе был едва заметно выгравирован ранее ему не знакомый знак, который его озадачил.